Угнетенные женщины Востока и Запада: выбираем, от кого зависеть

Горький сказал, что человек — это звучит гордо. И все согласились. Особенно я. А еще мой редактор. И мои подруги, с которыми мы встречаемся за чашкой не чая раз в три месяца (вообще-то мы планируем наши встречи каждый месяц, но вечно что-то срывается). Я выбрала правильную дорогу, никто не посмеет назвать меня пренебрежительно домохозяйкой.

У меня муж, дети, карьера, кони на скаку, все дела. И я бы никогда не смогла гладить мужу с утра до вечера рубашки, мыть раз в неделю окна и кивать, кивать, кивать вечером за ужином, когда муж рассказывает о работе. Мне-то рассказать будет не о чем: таблетки для посудомойки куплены, дети накормлены, шеллак нанесен (цвет «полная Луна») — все это не те новости, что вдохновят мужа. Другое дело планерки и брейнстормы, интервью по скайпу и в недавно открывшемся пафосном ресторане, закулисные сплетни и ощущение, что ты в центре мира и что ты не плесневеешь под грудой детских поделок из шишек и желудей.

Ты помнишь, как все начиналось

Я думаю, это все генетическая память. Я не знаю, есть ли в моей крови генетический шум Розы Люксембург и Клары Цеткин, мне довольно того, что я внучка своих бабушек и правнучка своих прабабушек — женщин, которые вытащили на себе детей, дома и мужей в войну, пережили голод и лишения послевоенных лет и застали времена, когда на десять девчонок по статистике было трое ребят, причем двое из них — инвалиды или пьяницы. И никто не предлагал девушкам выбор: отрабатывать трудодни в колхозе или вязать салфеточки для самореализации.

Кто-то смог справиться с генетической памятью, я нет. Мама спросила меня в 10 классе: «Ты решила, кем хочешь быть?», я ответила: «Решила. Хочу быть тем, кто всегда сможет зарабатывать — независимо от мужа и от кризисов в стране».

Я гордо стою на страже своей самореализации. И потому я успеваю работать (мои гонорары обычно меньше гонораров мужа на треть, но в некоторые месяцы я зарабатываю столько же или больше — предпочитая об этом помалкивать), заниматься интеллектуальным и физическим развитием детей (в соляной пещере прекрасно читаются книги; а еще есть танцы, акробатика и шахматы). Еще я содержу в порядке (относительном, конечно) трехкомнатную квартиру (купленную в ипотеку, и потому надо работать), готовлю завтраки-обеды-ужины для всей семьи… Я могла бы делать своими рабочими днями выходные, но надо еще посмотреть отличный фильм с мужем (нам ведь нужны совместные впечатления), провести с дочкой полдня в воскресной школе и сходить всем вместе в Шуваловский парк на вторые полдня. Я жонглирую детьми, кастрюлями, акциями в магазинах, тезисами родительских собраний, ТЗ от редакторов, отслеживаю эрекцию мужа, развиваю в себе мультифункциональность и синхронизирую оба полушария, пока в духовке запекается цыпленок...

Возможны варианты

Если ты работаешь, то по большому счету неважно — работаешь ты в офисе, фрилансишь на полную катушку или имеешь свой бизнес — белкино колесо тебе обеспечено: няни, логистика, угрызения совести «не вижу, как растут дети», радостные смс «Пополнение баланса вашей зарплатной карты», встречи с подругами за бокалом хорошего вина. И вы снова — куда без этого? — обсудите тех, кто не работает (букву «б» в слове «обсудите» можно стереть): с ума же можно сойти от скуки!

А потом вернетесь домой, запустите посудомойку и стиралку, протрете поверхности на кухне от следов жизнедеятельности мужа и его колбасы, поцелуете спящих детей и помечтаете об отпуске.

А я была в том отпуске. Все хорошо там. Кроме Интернета. Манго, красивые рыбки в море, калорийные сладости. Если нужна откровенность, так и быть, признаюсь: я давала себе обещание не работать в отпуске — это получалось плохо. Привычка. Но по крайней мере, не надо менять постельное белье, мыть пол, готовить. И можно смотреть по сторонам, переживая за порабощенных женщин востока.

Восток — дело тонкое

Иногда я рассматриваю в фейсбуке фотографии своей однокурсницы Аньки, вышедшей замуж ТУДА: Анька с сыном в музее, Анька с подругами на курсах по дизайну, Анька и ее кони (арабские, к слову, скакуны), Анька и ее муж. Анька 17 лет живет ТАМ, среди «порабощенных женщин Востока» — и, конечно, есть нюансы, но несчастливой или порабощенной Аньку, которая не работала за время своего замужества ни дня, точно назвать нельзя.

А вот когда муж тебя бросит...

Я-то знаю, почему я работаю. Потому что у меня генетическая память. И потому еще, что я привыкла жить «на оценку», а деньги — вполне себе оценка. Ну и еще потому что ипотека. И кризис… Но первична все равно память: надо уметь заработать себе на хлеб, что бы ни случилось. А вдруг муж тебя в 40 лет бросит — а ты такая неприспособленная, и что тогда?

Но есть и другая сторона медали. «А вдруг работодатель тебя бросит в твои 40, а ты, такая приспособленная к этой работе, не сможешь найти новую. Что тогда?» Брошенную домохозяйку возьмут няней. А тебя вряд ли.

И вообще, если убрать снобизм по отношению к лзависимым женщинам», то сразу становятся заметны варианты:

«Муж бросит и будет платить алименты».

«Муж бросит, будет платить алименты, а она встретит свою настоящую любовь и снова выйдет замуж».

«Муж бросит, будет платить алименты, а она устроится работать няней и будет зарабатывать как среднестатистический офисный сотрудник. А если повезет, то и больше».

И как бы снисходительно я ни смотрела на тех, кто живет иначе — тех, кто слишком выразительно заботится о мужьях, детях и доме — так, что на работу не остается ни времени, ни сил, ни желания — я им завидую. Вот и прозвучали эти слова.

Гордость и предубеждения

Человек — это звучит гордо. И я нажимаю «сохранить», отправляю текст редактору, помогаю сыну одеться и мы с ним летим за дочкой в школу, по пути вычеркивая пункты плана на день: «оплатить в банке квитанцию за школьные завтраки» и «купить витамины на всю семью».

Может быть, Горький вообще не про работу и не про деньги, и не про самооценку, и не про кругозор. И хотя я пока не готова отправить свою гордость бандеролью в Зимбабве и отказаться от всех рабочих проектов (и от всех денег, на которые привыкла рассчитывать), но…

…Мне сегодня предложили стать редактором корпоративного журнала. Корпоративный журнал (для непосвященных) — это место, где гонорары выше, чем где-либо. Для меня тридцатилетней это было бы предложение мечты и верх карьеры. Но сегодня мне больше тридцати. А жизнь одна. И я вспомнила порабощенных женщин в хиджабах, которые чашку с кофе засовывают под никаб и смотрят, как их мужья развлекают их детей. Вспомнила блестящие глаза неработающих мам одноклассников моей дочери, их рассказы о том, что на нашей улице открылась студия хатха-йоги и что новый сезон любимого сериала круче предыдущих тринадцати. Вспомнила, что я мечтаю дописать свою книгу. Причем не одну. И выспаться. И никуда не спешить. Хоть раз в месяц. И я отказалась.

Читайте также:

Три веселых способа пережить развод

Смена руководства: если вам надоело быть главой семьи