Угловое окно

Он любит расчесывать ее волосы, черные, как ночь, и блестящие, как шелк. Любит, когда они рассыпаются и падают тяжелой волной до самого пола... А она сидит в кресле и в зеркале ловит его восторженный взгляд. Она счастлива. Хелен всегда верила в свою счастливую звезду. В колледже у нее не было проблем с учебой, ей везло с подругами, она была красива и при этом не имела завистников и тайных недоброжелателей. Он любит расчесывать ее волосы, черные, как ночь, и блестящие, как шелк. Любит, когда они рассыпаются и падают тяжелой волной до самого пола... А она сидит в кресле и в зеркале ловит его восторженный взгляд. Она счастлива. Хелен всегда верила в свою счастливую звезду. В колледже у нее не было проблем с учебой, ей везло с подругами, она была красива и при этом не имела завистников и тайных недоброжелателей. Когда на студенческой вечеринке он подошел к ней и пригласил на танец, никто не сомневался в конечном итоге этой случайной встречи. Они были удивительно гармоничной парой: оба высокие, красивые. Он - воплощение мужества и спокойной увкренности, она - нежности и женственности - идеальная пара, в поисках которой бьется нe одно поколение голливудских режиссеров. Дальше тоже все было, как в кино. По улицам они ходили, держась за руки. Люди оглядывались им вслед,детиулыбались, собаки виляли хвостами. В них так ярко бурлила жизнь! Как брызги шампанского. Как солнечные зайчики, отразившиеся от рождественского шара. Это случилось зимой. Они бродили по вечернему городку, а снег сеялся сквозь лучи фонарей, ложась звездочками на ее воротник, выбившиеся пряди волос, тая на ресницах и губах. Он вдруг остановился, склонился к самому ее лицу и прошептал: Ты ведь согласна? Весь город догадался бы (и уже давно) о значении этого волроса. Хелен смотрела в его глаза и видела в них мир, теплый, удивительный, надежный. И она шагнула в этот мир. Родственники и знакомые восприняли свадьбу, как нечто, само собою разумеющееся, а все, кто видел жениха и невесту выходящими из церкви, единодушно признавали, что этот брак и впрямь свершился на небесах . Она была счастлива. Еще более счастлива, когда узнала, что беременна. Он, несомненно, будет самым красивым, этот мальчик, или девочка (какая, в сущности, разница) - ребенок ее и Кристиана . Истории о великой любви известны неожиданными драматическими поворотами... Бледный, осунувшийся, Кристиан сидел в приемном покое. Он был похож на человека, выслушавшего смертный приговор, который будет незамедлительно приведен в исполнение. Операция прошла неудачно, девочку (их маленькую Кристу) не спасли... Не слыша ничего вокруг, он смотрел на безжизненное тельце, глупо надеясь, что вот сейчас произойдет чудо, но у судьбы в запасе не было чудес на его долю. Ребенок мертв, а Хелен больше никогда не сможет ходить. Из этого страшного месяца Хелен помнила немногое, например, то, что стоило ей протянуть руку и она чувствовала его ладонь. И первое, что она увидела, очнувшись - улыбка на его усталом, любимом лице . Тогда в их доме появился Тилли. Беззащитный, смешной и неуклюжий щенок сенбернара нуждался в тепле и заботе, нуждался в Хелен почти так же остро, как она нуждалась в нем, сама не подозревая об этом. Вскоре она заливалась смехом у окна, глядя, как Кристиан во дворе обучает Тилли тому, что, по его мнению, должен знать каждый уважающий себя пес. (Тут их мнения с “уважающим себя псом “ расходились.) Да, жизнь сузилась для нее до размеров углового окна. За ним мир как бы кончался, но Хелен не чувствовала своей ушербности. Инвалидное кресло - символ немощи - появлялось в комнате в самых крайних случаях. Кристиан носил ее на руках. А когда к ним приходили гости и она во всем блеске своей неожиданно расцветшейкрасотысидела за столом, или когда в удобном кресле в саду она срезала розы, составляя их в элегантный букет, или когда она смтрела в его глаза, она была счастлива. Вот уже восемь лет каждое утро Хелен провожала взглядом его машину, пока маленький “Вольво” не скрывался за поворотом. Она была в курсе всех событий в его фирме, одной из первых узнавала обо всех модных новинках, а когда по выходным он с Тилли уходил погулять или в сезон покататься на горных лыжах (они с Хелен любили этот вид спорта и оба были в нем мастерами), она ждала его, глядя в угловое окно на синие вершины. Первым в комнату вбегал пес, приносил с собой запахи леса, тыкался мокрым носом в ладонь. А потом появляся, нет, врывался он, подхватывал ее на руки, кружил, шептал, зарываясь лицом в ее волосы: Я вернулся, любимая ... Он приносил ей большой мир, она слушала его, прижимая к щеке букетик первых фиалок, который Кристиан собрал для нее там, в горах, вдыхала тонкий аромат и понимала, что вот он, ее мир, теплый, прекрасный, надежный. Что бы ни случилось, он по-прежнему незыблем с того самого момента, как она шагнула в него чудным зимним вечером. Она была счастлива. Я шел с тобой по тропинке, - рассказывал он, - потом мы присели на тот камень, где ручей обрывается с уступа. Камень был теплым от солнца. Ты протянула руку к воде, поймала струю, и она рассыпалась брызгами... Хелен закрыла глаза и почувствовала ледяные капли на пальцах, увидела большой камень, густо поросший желтым мхом, ощутила исходящее от него тепло, заметила кустик фиалок у самых своих ног. ... Вот он обернулся последний раз, улыбнулся, помахал рукой и скрылся за поворотом, Тилли радостно трусил рядом с ним, то забегая вперед, то возвращаясь. ... Мужчина остановился. Навстречу ему бежала невысокая хрупкая девушка, смеялась, кричала что-то. Вот он обнял ее, поднял на руки, закружил. Вязаная шапочка упала в прошлогоднюю листву, растрепались короткие рыжие кудряшки, а пес скакал вокруг с радостным лаем... Мокрый нос ткнулся ей в ладонь, и она поняла, что задремала у телевизора, шерсть Тилли была влажной и пахла свежестью. Хелен решила, что на улице идет дождь. Но нет, это был снег, может быть, последний в этом году. Она увидела, как искрятся снежинки, тая в волосах Кристиана, а потом всю ее захлестнула теплая волна счастья от единственного, родного голоса, произносящего слова, к которым невозможно привыкнуть: Я вернулся, любимая...