Крымские каникулы

По документам Луизе было двадцать шесть лет, и она считалась незамужней. По жизни она чувствовала, что ей все сорок, да еще и с хвостиком, а два в высшей степени неудачных романа отбили у нее охоту рисковать еще раз. Кроме того, она была тайно влюблена в своего шефа, Михаила Антоновича, которого все сотрудники за глаза называли “наш Мишель”. По документам Луизе было двадцать шесть лет, и она считалась незамужней. По жизни она чувствовала, что ей все сорок, да еще и с хвостиком, а два в высшей степени неудачных романа отбили у нее охоту рисковать еще раз. Кроме того, она была тайно влюблена в своего шефа, Михаила Антоновича, которого все сотрудники за глаза называли “наш Мишель”. Его любила, себя ненавидела. Ненавидела собственное имя — слишком претенциозное, на ее взгляд. Ненавидела свою близорукость, которая вынуждала ее носить очки. Свои рост — сто пятьдесят сантиметров (“почти карлица!”). А больше всего свою идиотскую пунктуальность, расторопность и способность работать сутки напролет. Хотя именно это качество Мишель в ней и ценил, на все остальное ему было решительно наплевать. Красоток у него было сколько угодно. В один прекрасный день, когда Луиза занималась текущими делами, шеф вызвал ее к себе. — Луиза, завтра мы с вами летим в Ялту. Там у меня будет встреча с иностранным клиентом. Закажите два номера и три билета на самолет. Я беру с собой Зою. Пусть девочка проветрится, поваляется на солнышке и все такое. Да и мне не так тоскливо будет вечерами. Эту самую Зою — новое увлечение Мишеля в течение последнего месяца — Луиза совершенно не переносила. И вот теперь придется несколько дней провести бок о бок с этой самой Зоей. Жить в одной гостинице и знать, что как раз сейчас, в эту самую минуту, любимый человек пылко обнимает эту белобрысую жердь! Сутки спустя Луиза, мрачная и злая, распаковывала свой чемодан в роскошном одноместном номере ялтинской интуристовской гостиницы. На сегодняшний вечер она была абсолютно свободна и абсолютно несчастна. Тем не менее одной вещи она не теряла никогда — отменного аппетита. Луиза спустилась в ресторан при гостинице и заказала себе грибы на закуску, жареную форель и дыню. А немного подумав, еще и порцию джина с тоником. — Вы позволите? — услышала она приятный голос.Подняла глаза и внутренне ахнула. Перед ней склонился сам Жан Маре. Конечно, не знаменитый актер собственной персоной, но явно его двойник в молодости. — Прошу вас, — ответила она с напускным безразличием. — Если вас устраивает соседство скучной немолодой женщины с не очень хорошим настроением... — Меня устраивает ваше соседство. А ту особу, которую вы описали, я, честно говоря, не вижу. На исходе второго часа знакомства Луиза с изумлением обнаружила, что “Жан Маре”, который на самом деле оказался болгарином по имени Дмитрий, уже сидит рядом с ней и нежно перебирает ее пальцы. Попутно объясняет, насколько хороши и эти самые пальцы, и рука, и все остальное в ансамбле и по частям. Говорил он по-русски абсолютно правильно, с едва заметным очаровательным акцентом. Так что Луиза совершенно точно поняла его предложение провести остаток вечера у нее или у него в номере, послушать музыку, полюбоваться видом на море. И совершенно неожиданно для себя сказала, что приглашение это принимается. Более того, кто-то ее собственным, но кудаболее мелодичным и обворожительным голосом предлагает провести это время у нее в номере. “Там я буду себя чувствовать хозяйкой, а не гостьей” Джин, даже с тоником, штука коварная. На следующее утро Луиза проснулась в совершенно неописуемом состоянии. Никаких угрызений совести и тому подобной чепухи она не испытывала, зато ощущала свое тело абсолютно незнакомым: молодым, энергичным. А главное — прекрасным. Немудрено: за эту сумасшедшую, феерическую ночь, в промежутках между поцелуями, она только и слышала, как прекрасна и неповторима... На деловые переговоры она пришла в скромном, но достаточно открытом черном сарафане, который сунула в чемодан просто, что называется, “из вредности”, да еще и с распущенными по плечам волосами, не собрав их в обязательный служебный “кукиш”, на затылке. Увидев ее, свою “правую руку”, Мишель изумленно поднял брови: — Что с вами, Луиза? Что вы с собой сделали? — Вам что-нибудь не нравится, Михаил Антонович? — притворно обеспокоилась Луиза. Просто для приличия осведомилась, потому что чувствовала: “все путем”. — Да нет, что вы! Наоборот... Вы удивительно ловко маскировали свое очарование. Просто глазам не верю. — Вы только не забывайте, Михаил Антонович, что я ваша секретарша, а не подружка. Вы со мной сейчас разговариваете, как с очередной Зоей. Та, прежняя серая мышка, которая еще пряталась где-то в глубине сознания нынешней Луизы, встревожено заметалась: “Что ты делаешь, как можешь так разговаривать с начальником? Это же хамство!” Но ее робкий протест был подавлен в зародыше.“Сиди тихо! — приказала мысленно Луиза “мышке”. — Достаточно ты мне портила жизнь, и если сейчас не уймешься, я тебя отравлю. Или утоплю в море. Ты мне осточертела, подруга”. Переговоры с иностранным клиентом, точнее, их первая часть, прошли удивительноудачно, и Мишель предложил ей отметить это событие вечером в ресторане. — Спасибо, я подумаю, — отозвалась неузнаваемая Луиза. - Честно говоря, меня не вдохновляет присутствие Зои, мы слишком разные. Лучше отпразднуйте с ней, а я просто погуляю по берегу. — Но если передумаете, приходите, — почти жалобно сказал Мишель. За долгие годы это был первый случай, когда ему — пусть и в завуалированной форме — отказала женщина. И кто? Его собственная “правая рука”, существо, как он еще вчера считал, без пола и без возраста, не говоря уже о внешности. Лишь на следующий вечер она приняла приглашение своего шефа и провела вечер в ресторане с ним и с Зоей. Точнее, сидела с ними за одним столиком, но то и дело вставала танцевать — приглашали ее нарасхват. Судя по всему, и Мишель был не прочь потанцевать с нею, но — Зоя!!! В принципе вечер удался. Когда Луиза после возвращения из Крыма первый раз пришла на службу, коллектив дружно ахнул. Вместо “синего чулка” в глухом “деловом костюме” и туфлях на низком каблуке перед ними явилась миниатюрная, изящная женщина, в элегантной снежно-белой блузке и достаточно короткой юбке, туфельках на модном каблучке. Но главное было даже не в этом. Походка, манера себя держать, невиданная до сих пор никем улыбка — все это преображало Луизу практически до неузнаваемости. Надо сказать, однако, что все эти чудесные превращения никак не отражались на работе: Луиза по-прежнему была “правой рукой” начальника, практически идеальной секретаршей. Только вот Мишелю было все труднее общаться с ней по-прежнему, как с бесполым существом. Дело в том, что новая Луиза ему безумно нравилась. Об этом он и сказал ей как-то вечером, сопроводив это приглашением на ужин. Уже вдвоем, без Зои, которая давно канула куда-то и которой, кстати, за два месяца не нашлось замены. Но Луиза лишь сморщила носик: — Роман секретарши с начальником? Это же из области анекдотов. Спасибо, Михаил Антонович, я предпочитаю служебные отношения. Первоначально он решил, что это всего лишь кокетство. Но когда Луиза отказалась от свидания в пятый раз, Мишель взорвался: — Черт вас побери, я что, должен объясняться вам в любви и просить быть моей женой в служебном кабинете? Может, вы и такое предложение примете только в письменном виде? Бестолковая девчонка!И тут Луиза снова его удивила. Она бросилась ему на шею и сквозь слезы пролепетала: — Господи, Мишель, то есть Мишенька, я же вас третий год люблю, а вы ничегошеньки не поняли... \\\* После свадьбы Луиза из секретарш перешла в помощники и заняла пустовавший до тех пор второй кабинет рядом с приемной. А туда, на бывшее свое место, подобрала новую секретаршу: женщину лет пятидесяти, с прекрасными рекомендациями, отменными рабочими качествами и, главное, замужнюю. Без труда убедив Мишеля, что все респектабельные фирмы держат именно таких личных секретарей. Без памяти влюбленный в молодую жену, Мишель согласился. Луиза собирается еще лет пять поработать вместе с мужем, а потом родить ребенка, еще лучше двух и заниматься ими и домом. Она счастлива и только иногда вспоминает свои “крымские каникулы”, “Жана Маре” по имени Дмитрий и все остальное. И при этом думает одно и то же: “Какое счастье, что это была лишь случайная связь. Но какое счастье, что она была”.