Последняя королева Лемурии (главы 23, 24)

Глава 23. На развалинах Лемурии. Анри и Тамил, утомленные поисками, грязные от сажи, исцарапанные острыми камнями, сидели на розовой колонне, совсем недавно подпиравшей крышу дворца. - Прошло больше двух часов, - все время пока друзья рыскали по развалинам, они молчали. Тамил первым нарушил тишину, - прошло больше двух часов, Анри. Маги наверняка уже нашли причину поломки флюгов. Скоро они вернутся. Глава 23. На развалинах Лемурии. Анри и Тамил, утомленные поисками, грязные от сажи, исцарапанные острыми камнями, сидели на розовой колонне, совсем недавно подпиравшей крышу дворца. - Прошло больше двух часов, - все время пока друзья рыскали по развалинам, они молчали. Тамил первым нарушил тишину, - прошло больше двух часов, Анри. Маги наверняка уже нашли причину поломки флюгов. Скоро они вернутся. Тамил, не обманывай себя. Им нечего здесь делать. Они полетят на берег. Ковчег уже далеко в океане. Им не догнать его. Тогда где они? Где Горр? Почему он не пришел посмотреть на то, что сделал? Что-то остановило их, Анри... Что-то посильнее срезанного топливного шланга... Что же это? Камень. Камень! Где же был Камень, когда маги бомбили Лемурию!? Не знаю, Анри... Что будем делать, Тамил? – помолчав, спросил Анри. Будем пробиваться к своим... А как мы узнаем, где они? У меня есть идея. Видишь, Хранилище Камня уцелело? И? Может быть, уцелел и кристалл? Подарок Грино к помолвке? Да Анри, да! Если уцелел магический кристалл, позволяющий видеть на расстоянии... Мы сможем узнать, куда отправился ковчег! И догоним его на виманах! Да. Мы можем попытаться. Идем же скорее! Что это? Ты слышал? – Анри вдруг замер. – Ты слышишь, Тамил? Слышу. Это Горр. Анри подхватил друга подмышки и потащил в укрытие. Через секунду в небе показался флюг. Покружив над развалинами, гигантский шар приземлился на маленький пятачок близ разрушенного дворца. Люк открылся и из него вышла Глория, вслед за ней показалась Юма, и Лита. Юма! - Анри вынырнул из-под камня. – Юма! – и вдруг вспомнив что-то, остановился в нерешительности. Тамил! – завопила Лита, кинувшись к мужу. Анри! – хором сказали Глория и Юма. Они стояли – все трое – далеко друг от друга, не смея сделать первый шаг, и просто смотрели – Глория на Анри – Анри на Юму. Лита! Лита! Ты жива! – слезы катились по испачканному сажей лицу Тамила. – Зачем ты здесь? Тебе нельзя здесь! – слова путались, он обнимал ее, целовал лицо, руки.... Ты жив, любимый! Я знала, я знала, - вторила ему жена. Анри, Тамил! Скорее, нам надо возвращаться! Может быть, мы успеем догнать ковчег, - первой опомнилась Глория. Идемте! Идем! Анри поднял Тамила на руки. – Возьмите наши виманы... Ох! – вдруг осела на землю Лита. Все повернулись к ней. Она обхватила руками живот. – Ох! Кажется... Не может быть! – Глория закатила глаза. – Этого не доставало! Может быть, пройдет? – с надеждой спросила Юма. Нет, - Лита посмотрела на свои ноги, по которым потекла вода, – не пройдет. Малыш просится наружу... Милая! – Анри опустил Тамила рядом с Литой, - милая моя! Наш малыш скоро появится на свет! Все равно, надо улетать, - нахмурилась Глория. – Если уж этот торопыга так стремится на волю, пускай родится в воздухе... Глория права, - сказала Юма, - нам надо улетать. – Лита, пойдем внутрь флюга. Они положили Литу на один из диванов, покрытых шкурами. Глория закрыла люк. Отрыв! – она рванула штурвал. Флюг не сдвинулся с места. Отрыв! Отрыв! Отрыв! – летающая машина, страшно загрохотав, испустила пронзительный вопль и... наступила тишина. О Господи! – шепотом произнесла Лита. Выходите, приехали, - сказала Глория. И открыла дверь. Анри! Может быть, ты сможешь починить..., - Юма в ужасе смотрела на дымящий флюг. Вместе с черным дымом исчезала надежда на спасение. Я попробую, - Анри полез под машину. Тамил! – истошно закричала вдруг Лита, – Тамил! Я здесь, любимая! Тамил, я боюсь! Мы погибнем... Нет, Лита! Думай о маленьком. А-а-а-а! – Лита корчилась от боли. Господи! Кто-нибудь умеет принимать роды? – растерянно спросила Юма. Ничего сложного, - уверенно сказала Глория. – Скоро мы познакомимся с этим торопыгой. Тамил, дай твою рубаху. Тамил снял и протянул Глории то, что она просила. Черная Принцесса достала из кармана маленький острый нож и положила рядом с собой. Тамил! Сядь рядом с Литой, держи ее за руку. – Юма! Не суетись! Сядь. Юма гневно посмотрела на Глорию, но ничего не сказала. Худой трясущийся старец с окровавленными руками, которыми он сдавливал мертвое тело кобры, ничем не напоминал могущественного главного советника Лемурии, Хранителя Святыни. Он выжимал капли крови, покрывал ими Камень, проносил сквозь пламя светильника и смотрел, как закипает, испаряясь, тягучая жидкость. Он делал это вновь и вновь, разрезая змею ножом с серебряной рукоятью и повторяя старинное заклятие. Ничего не происходило. Камень померк. Магия не действовала. Бледный умирающий старик не мог воскресить Защитника. В отчаянии Шонит-Ла прокричал куда-то в потолок: Будь ты проклят, Ригден-Джапо! Ты – Бог магов! Ты помогаешь только им! Ты позволяешь им делать все, что они хотят! Ты дал Лемурии одно-единственное магическое заклинание, и то оказалось не более, чем старыми детскими стишками! Оно не действует! Не действует! Лемурия погибла! Нет больше Солнечного города! Я надеялся спасти хотя бы его жителей! Но ты обманул нас! Забери себе свой Чинтамани! – он бросил Камень на пол, и, упав без сил, в отчаянии и беспомощности, разрыдался. Слезы попали на Камень. И вдруг случилось чудо. Серый безжизненный металл засиял. Не синие, но красные лучи ослепили бедного старца. Оторопев, Шонит-Ла несколько секунд молча смотрел на свет Камня и вдруг прошептал: Вода! Вода! Я забыл про воду... Чинтамани засиял и вокруг него стала образовываться громадная светящаяся пятиконечная звезда. Хранитель зажмурился от нестерпимого света. Свет от камня становился все ярче, звезда расходилась все шире и шире. Воздух вокруг постамента, на котором лежал Чинтамани начал вибрировать. Послышался какой-то невнятный гул... Магам конец, - еле слышно произнес Хранитель и улыбнулся. Это были его последние слова. Яд кобры достиг цели.Лита родила сына. Он лежал, завернутый в рубаху отца, и тихонько посапывал. А все, кто присутствовал при его рождении, молча смотрели на него. Лита – измученная и счастливая, Тамил – светящийся от гордости, Анри, Юма и Глория – удивленно-растерянные. Только что стали свидетелями чуда – появления на свет нового человека. Война, страх и смерть отступили на задний план. Чудо рождения было сильнее. Мы назовем его Шонит. В честь Хранителя. Он будет великим лемурийцем, - сказал Тамил. Для того, чтобы он стал лемурийцем, надо вернуться на ковчег, - вздохнула Юма. – Анри, что с машиной? Я пробую... – и Анри снова скрылся в чреве шара. Что это за звук? - встревожено спросила Лита. Где? Слышите? Что-то гудит... – она приподняла голову. Тамил и Глория переглянулись. Маги? Нет, - Глория напрягла слух. – Это не флюги. Звук как будто из-под земли... Смотрите! – воскликнула Юма, указывая на Хранилище на вершине горы. Все повернулись и увидели странное зрелище. Освещенная изнутри ярко-красным, часовня хранителя прямо на глазах увеличивалась в размерах. Что это?! Анри высунул голову из машины: Здесь какая-то вибрация... И тут же все они почувствовали, как по земле проходят волны, словно от сильных ударов. Землетрясение! – закричала Юма. Землетрясение? – удивились хором ее спутники. – Что это? Это... – она растерянно оглянулась по сторонам. – Это... И тут ее объяснения стали не нужны. Земля вздрогнула – и ушла из-под ног. Рухнули остатки колоннады дворца, повалился набок железный флюг... Земля задрожала – и треснула прямо у ног Юмы. В трещину провалилась и исчезла в глубине вимана Анри. Закричала Лита, заплакал ребенок. Юма кинулась к Анри, помогая ему выбраться из летающей машины. Лита выскочила, с ребенком на руках, упала, подвернув ногу. Глория, выказав недюжинную силу, выдернула из кабины безногого Тамила. За первым толчком последовал второй, более сильный, затем еще мощнее – третий... Скорее! На площадку! На открытое место! – закричала Юма сквозь гул и скрежет камней. Анри подхватил друга на руки. Они выбежали на поляну перед дворцом и посмотрели наверх – туда, откуда раздавался страшный звук. Там, у самой вершины, взорвалась и развалилась на куски ставшая красной от волшебного света Камня, часовня Шонита-Ла. Красные лучи осветили все – гору, водопад, разрушенные стены замка, небо... От этого все вокруг приобрело зловещий вид. Люди, оставшиеся внизу, молча смотрели на то, как взрывается кровавыми искрами последний оплот их империи, как разрушается вековая скала, бывшая Лемурии защитой от северных ветров и вод высокогорного озера. И тут же в громадные щели, образованные взрывом, стали просачиваться новые водопады. Они росли прямо на глазах, превращаясь в мощные мутные потоки, сметающие все на своем пути. Мы погибли, - тихо произнесла Глория. – Это конец! Мой малыш! Мой бедный малыш! – закричала Лита, глядя на приближающуюся с гор воду. – Это потоп! То, что предсказывали мудрецы! Все сбылось! Любимая! Я не сумел спасти нас... Прости, - Тамил в отчаянии обхватил голову. У нас есть виманы! – вдруг воскликнул Анри. Одна вимана! – оборвала его Глория. – А нас пятеро. Нет, нас уже шестеро! Лита и малыш! Они спасутся! Лита! Взлетай! Нет! Я не полечу без Тамила! Лита! Спасай ребенка! – Юма толкнула Литу на доску. Лита отчаянно обняв Тамила, быстро положила на виману малыша и встала рядом, вперив взгляд в синий треугольник. Доска осталась на земле. Я не могу, - воскликнула Лита. – Попробуй ты, Тамил! Тамил сел верхом на виману. Нет. Она не двинулась. По очереди все попытались поднять доску в воздух. Видимо, наши души слишком тяжелы... – сказал Анри, последним сходя с доски. И как только он сошел, вимана вдруг задрожала и приподнялась, вознеся младенца в воздух. Боже! Мой малыш! – Лита схватила сына. Доска грохнулась оземь. Вимана подняла малыша, - сказала Глория. – Это знак, Лита. Он может спастись. Мой мальчик! – Лита прижала сверток к груди так сильно, что он запищал. Вода! Она уже совсем близко! – Юма шагнула к Анри. – Анри! – Они обнялись. Глория сжала зубы так, что они заскрипели и тихо сказала: Мы умрем. Знай, Анри, я любила тебя! Сейчас в последние минуты своей жизни, я не лгу! Прости меня за все! - и посмотрев куда-то в пространство, добавила – я знаю теперь, чтолюбовьсильнее всего на свете, мама! Скорее, Лита! Клади сына... – Тамил вырвал у жены сверток, ослепнув от слез, и положил его на виману. Доска тут же поднялась вверх и медленно набирая скорость, полетела в сторону моря. Тамил! Тамил! – рыдала обезумевшая от горя Лита, глядя вслед навсегда улетавшему от нее ребенку. А муж легонько гладил ее по голове, прижав к своей груди... Он долетит, Лита! Сам Ригден-Джапо позаботился о нем! Он будет счастлив, Лита! Он будет великим лемурийцем... Прости меня, Юма! Я всегда любил только тебя, - Анри обнял свою королеву и достав из кармана жемчужное ожерелье, надел ей на шею. Это мой свадебный подарок. Я тоже люблю тебя, Анри, – Юма закрыла глаза, вдохнув запах его волос. Мы умрем. Я знаю. Я уже не боюсь. Смерти нет, - грустно сказала Глория. Вода! Вода приближается! – Лита с ужасом посмотрела на гору. – Тамил! Не смотри туда, Лита! Обними меня! – Тамил крепче обхватил жену. Глория смотрела прямо влицоидущей на них гибели. В лице ее не было ни кровинки. Еелицовообще сильно изменилось. Те, кто знал раньше Черную Принцессу, вряд ли узнали бы ее в этой бледной, красивой женщине. Глаза ее светились каким-то необыкновенным светом. В них была целая Вселенная: найденная и потерянная любовь, предчувствие смерти, мужество воина и слабость женщины... Она смотрела, как миг за мигом громадная мутная вода съедает землю, как несутся вниз камни, осколки домов, деревья, мусор, как приближается неминуемый конец... Страшная, грохочущая вода первой ударила Глорию, и тут же подняла от земли остальных. Закружила, забурлила, раскрыла жуткую пасть и поглотила все вокруг, даже не заметив, что уносит вместе с обломками старого города человеческие жизни... Юма захлебнулась в холодной воде, расцепиврукии потеряв Анри. Открыла глаза и увидела мутное зеленое марево, пузыри, поднимающиеся вверх. Подумала, что это последнее, что она видит в своей жизни. Удивилась, что не боится, и провалилась в черную дыру.Фима открыла глаза. Голова раскалывалась, рот был полон песка. Она приподнялась, отплевываясь, и увидела берег реки. С трудом соображая, встала. В сумерках не сразу поняла, где находится. Похоже на Катунь. Причем здесь Катунь? Она тонула в Лемурии... землетрясение... ковчег. ..маги... Фима! Фима! – настойчиво позвал чей-то голос. – Фима! Помоги. Она повернулась и увидела, что рядом на земле, беспомощно раскинув руки, лежит Ляля. Без каски, светлыеволосыслиплись, смешавшись с песком. Бледное, безжизненное лицо, почти белые губы что-то шепчут. Андрей, склонившийся над Лялей, жестом подозвал Фиму. На ватных ногах она приблизилась, не в силах поверить своим глазам. Ляля! – Фима упала на колени рядом с подругой. – Ляля! Она без сознания, - произнес Андрей. – Помоги оттащить ее подальше от воды. Что случилось? Где мы? – спросила Фима. Мы перевернулись. Ляля, видимо, плохо застегнула каску, ударилась о камни... - Фима только сейчас заметила, что слипшиеся кудри Ляли стали бурыми от крови. - Помоги, возьми ее за ноги. – Фима тяжело встала, стараясь не смотреть на кровь, подняланогиЛяли. Словно во сне прошептала: Алтай... Значит, это был сон? Что? – удивленно вскинул брови Андрей. И тут Фима поняла, что все ее странное, сказочное путешествие в Шамбалу, а оттуда – в Лемурию – всего лишь – плод ее фантазии. От этой мысли стало пусто внутри. Видимо, во время крушения она просто ударилась головой... Ей все это померещилось... Их плот перевернулся... Ляля разбилась... Где остальные? – спросила она Андрея, встряхнувшись, словно отгоняя от себя наваждение. Не знаю, Фима. Я очнулся и увидел вас двоих. Надо перевязать Лялю и идти за помощью. Да, - эхом отозвалась Фима, силясь справиться со своим сознанием. Андрей снял с себя жилет, порвал на лоскуты футболку и перевязал голову Ляле. Она была бледна, как полотно и шумно дышала. Фима сдерживалась, чтобы не закричать от отчаяния. Ляля! Лялечка! Ты слышишь? – Фима наклонилась к подруге. Не надо, не спасайте меня, - вдруг хрипло ответила Ляля, - это я во всем виновата. Это я... Она бредит, - сказал Андрей. – Я пойду за помощью в поселок. Ты побудешь с ней? Я боюсь, - ответила Фима. – Но я побуду. Иди. Ты точно в порядке? – он посмотрел ей в глаза. У Фимы почему-то гулко заколотилось сердце, когда она встретилась с ним взглядом. Ей на секунду показалось, что она знает эти глаза всю жизнь... Она рассердилась на себя за эту слабость. Подруга ранена, а она думает бог знает о чем... Иди, Андрей. Только постарайся вернуться быстрее. Я постараюсь, - он быстрыми шагами пошел вверх по берегу. Ляля! Милая! Очнись! – Фима легла на траву рядом с подругой. – Не оставляй меня одну! Слышишь? Слышу, - сказала Ляля. – Дай мне умереть. Да ты что! Ты не умрешь! – вскочила Фима, у которой от этих слов перехватило дыхание. Она внимательно вгляделась влицоподруги, пытаясь понять, бред ли это или нет. – Даже не думай! Через неделю все заживет... Я хочу уйти, - повторила Ляля, не открывая глаз. Ляля! Ты бредишь, - полу спросила Фима. Я не Ляля, - ответила подруга. Ну-ну, - погладила Фима мокрыеволосыподруги, - все пройдет. Потерпи. Я не Ляля, - глаза на бледном лице распахнулись и Фима замерла, увидев, сколько в них отчаяния. – Я во всем виновата. Я все поняла. Ты ведь была Юмой, правда? Фима вздрогнула при этом имени. Ляля... Откуда ты... Я – не Ляля! – упрямо повторил слабый голос, - меня зовут Глория. Фима обомлела. Значит, им с Лялькой снился один и тот же сон? Как это возможно? Глория? – глупо переспросила Фима. Да, Черная принцесса. Та самая дрянь, из-за которой все случилось. Ты моя лучшая подруга! Была. А теперь ты будешь ненавидеть меня. Глупости... Это было какое-то наваждение... Нет. Мы были там – в этой лаборатории в Шамбале. И мы были в Лемурии, в прошлом. Просто они вернули нас обратно, минуя Шамбалу. Они вернули нас в момент, когда плот перевернулся... Что им какие-то несколько часов? – она усмехнулась, - они умеют пересекать века... Но этого не может быть... Что с тобой? Не ты ли твердила мне о городе Богов, спрятанном где-то в здешних горах? Не ты ли зачитывалась книгами о Шамбале? Но... И тебе надели обруч на голову – там, у машины времени...Наверно, чтобы ты помнила себя, да? Ты помнила? Это был не сон?... Ты ведь помнила? Да. А я ничего! Ничего не помнила! Почему они отняли у меня память! Может быть, тогда все было бы по-другому... Но этого не может быть... – снова повторила Фима. Может, Фима. У тебя на шее – жемчуг... Его жемчуг. Фима судорожно схватилась за шею. Нащупала крупные бусины. Но ведь это невозможно... Ты знала, кем стали остальные? Нет. И не догадывалась? Нет. Как я могла? Да, - Ляля усмехнулась, - кто бы мог подумать, что мы окажемся сестрами и врагами... Мы не были врагами, Ляля... Я люблю его, Фима. И сейчас люблю. Кого? – шепотом спросила Фима. Его. Анри. Андрея. Андрея? – внезапная догадка озарила лицо. – Так значит... Да, Фима. Нас снова свели вместе. И я люблю его. Здесь. Сейчас. Как и ты. Фима взяла подругу за руку: Помолчи, Лялька, тебе нельзя так волноваться. Я и не волнуюсь, - Ляля говорила с трудом. – Я вам мешаю. Он любит тебя. Я – лишняя. Я не повторю того, что уже однажды сделала... Нет, Ляля! Нет! Что бы там ни было, в Лемурии... Мы с тобой всегда были самыми близкими людьми... Еще бы! Мы с тобой оказались одной крови... Я откажусь от него ради тебя! – пылко сказала Фима, тут же устыдившись своего театрального пафоса. Перестань. Я не нужна ему. Он всегда любил только тебя. В той жизни, - может быть... Я была красавицей... – Фима закусила губу. И в этой! Ты и в этой жизни красавица, Фима! Просто ты не знаешь об этом. Твоя красота – здесь, - Ляля показала Фиме на грудь. – Внутри. ... А! - она попыталась приподняться, увидев кого-то, - счастливцы! Фима оглянулась. И увидела, что на поляну, где они лежали, вышли москвичи. Марина немного прихрамывала, а Борис, у которого была рассечена бровь, тащил за собой плот. Живы? – спросил Борис Фиму. – Что с ней? Дырка в голове, - попыталась пошутить Ляля, - а так все в норме. Вид у тебя неважный, - не ответил на шутку Борис. – Мужики живы? Андрей пошел за помощью. Вы целы? Маринка немного ногу порезала, а так – нормально. А Самир? Самир исчез. Самир? – Ляля улыбнулась. – Ну его-то мы вряд ли найдем. Почему? – не понял Борис, - ты что, видела, как он погиб? Что ты так улыбаешься? А я головой ударилась, - ответила Ляля, - теперь все время улыбаюсь. Помолчи, Ляля, пожалуйста! Тебе надо отдохнуть, - попросила Фима, силой укладывая подругу на землю. Марина на протяжении всего разговора молчала. Она вообще была странно тихой и задумчивой. Она не ныла, не жаловалась. Она помогала Борису разгружать плот и ставить палатки, не говоря ни слова. Они, - Ляля указала на Бориса и Марину, - они просто везунчики. Лишь бы они поняли это. Через полчаса на берегу вырос новый лагерь. По счастью, вещи, привязанные к плоту, уцелели, и почти не промокли. Ляля была перенесена в палатку, перевязана и переодета. Фима нашла аптечку и дала подруге обезболивающее. Ляля заснула. Быстро сварили ужин, поели и без сил попадали в палатки. Андрей все не возвращался. Стало ясно, что до утра помощи не будет. Фима легла рядом с подругой и тут же провалилась в сон. Ляля проснулась от странного ощущения. Она почувствовала, будто кто-то пристально смотрит на нее. Это было глупо, потому что в палатке, где она лежала, не было никого, кроме нее и Фимы. Подруга мирно спала рядом. Но ощущение чужого присутствия, тем не менее, становилось все сильнее. Неведомая сила заставила Лялю подняться, превозмогая боль. Она тихонько выскользнула из-под брезента и вышла наружу. Утренние сумерки рассеивались. Солнце еще не показалось из-за гор, но его лучи уже разбудили птиц, и они на разные лады принялись расхваливать новый день. Катунь клубилась сырым туманом. Ляля вдруг поймала себя на мысли, что здесь отныне ее дом. Что за бред? – тут же пронеслось в голове. Мойдомдалеко отсюда... Ляля не обулась, и, наступив босыми ногами по мокрой траве, вздрогнула от холода. Что-то тянуло ее к реке, и сопротивляться этой неведомой силе было невозможно. У нее страшно болела голова, в глазах мелькали какие-то точки, круги, в висках стучало. Но она медленно пошла к берегу. Подступив вплотную к воде, Ляля вгляделась в утренний туман. Она уже знала, что увидит. Мужская фигура в позе лотоса висела над Катунью. Лица было не разглядеть. Самир? – тихо позвала она. Иди сюда, - позвал голос, и она узнала Учителя. Я не умею летать, - слабо улыбнулась Ляля, чувствуя, как туман окутывает ее и уносит с собой боль и страх. Умеешь, - ответил он и протянул ей руку с середины реки. Ляля зачем-то сняла с головы бинт и, бросив его на прибрежные ивы, вошла в ледяную воду. Повинуясь странному чувству, она заходила все глубже. Вода обжигала ее тело, течение не давало двигаться, сбивая с ног, но она упрямо двигалась вперед. И когда идти дальше стало уже невозможно, босые ступни наткнулись на что-то. Ляля нащупала выступ, поднялась выше, потом еще выше.... Ступени под водой были сделаны не из камня. Сама река будто бы сложила свои волны в прозрачную лестницу, помогая непрошеной гостье выбраться на поверхность. Ляля засмеялась. Странное, счастливое чувство свободы охватило ее. Она протянула руку Учителю. Он улыбнулся в ответ. Я что, умерла? – спросила его Ляля. Он поднял брови. Умерла? Я иду по воде. Это невозможно. Все-таки люди удивительные создания! – Учитель улыбнулся. – Все время путают рождение и смерть. Что? – изумилась Ляля. Идем, тебе надо многому научиться, - он жестом пригласил ее следовать за ним. Она шагнула вперед и вдруг заметила в воздухе, прямо над водой, небольшую прозрачную дверь. Я не вернусь? К ним? – она указала на берег. Это будет зависеть от тебя, - непонятно ответил Учитель. А разве наши судьбы не записаны раз и навсегда? Людские судьбы похожи на лестницу, - воздушная дверь распахнулась и она увидела знакомый белый город, - некоторые ступени можно перепрыгнуть. А на некоторые приходиться возвращаться, чтобы снова начать восхождение... Я ничего не понимаю, - Ляля оглянулась в сторону лагеря. – Меня будут искать. Да, будут. И... – Ляля поежилась, - найдут? Нет. Значит... Значит, нам пора, - он легко подтолкнул ее к двери, - идем. ...Когда туман рассеялся, над Катунью уже не было никаких миражей. Фима очнулась от чувства тревоги, вдруг охватившего все ее существо. Открыла глаза и вдруг поняла, что ее так испугало. В палатке было светло и очень тихо. Дыхания Ляли не было слышно. Медленно повернув голову, она посмотрела на место рядом с собой. Подруги не было! Резко вскочив, в суматохе кое-как справившись с молнией на спальном мешке, босиком, в одном носке, Фима выскочила наружу. Ляля! Ляля! – громко позвала она. Что случилось? – тут же спросил голос Бориса из соседней палатки. – Что с ней? – заспанная голова высунулась из двери. Ее нет! Борис! Ее нет! – Фима с обезумевшими глазами металась по берегу. – Куда она делась? Она не могла никуда уйти... Ее кроссовки здесь! – чувство тревоги и страха все нарастало, слезы покатились из глаз. Спокойно, пойдем, поищем. Я с вами, - из палатки показалась Марина. Круги под глазами выдавали ее – эту ночь она провела без сна. Ляли нигде не было. Они разбрелись по берегу, в поисках пропавшей девушки. Смотрите! – Марина показала пальцем на что-то белое, повисшее на прибрежных ивах. Это бинт! – Фима первой добежавшая до кромки воды, схватила окровавленную повязку с дерева. – Это бинт с ее головы! – Ляля! Ляля! Отзовись! Тише, Фима, - опустив голову почему-то сипло сказал Борис. Что? Он указал на мокрые следы на песке, которые еще не успел слизать речной прибой. Босыеногиотчетливыми отпечатками уходили в волны. Фима в ужасе посмотрела на них, попятилась, схватившись за голову руками. Нет! Ляля! Лялька! – она безумными глазами уставилась в мутную катунскую воду, словно пытаясь рассмотреть в ней ушедшую навсегда подругу. Фима! – Марина подошла, обняла ее за плечи, - пойдем. Нет! Я буду искать ее! Река вынесет ее далеко отсюда... Нет! Почему? Почему!? Она не владела собой, Фима... Сильная травма головы... В бреду..., - тихо сказал Борис. Нет! Она знала что делает! Она сняла бинт с головы! Не хотела умирать некрасивой! Это я виновата! Я! Я не уследила за ней! Нет, Фима. Никто не виноват. Пойдем, - Борис взял ее за руку и повел, как ребенка. Нет. Это из-за меня, - подняла на него больные глаза Фима, - она из-за меня ушла. Она оставила его мне... Моя сестра...моя сестра... Борис погладил ее по голове, легонько подтолкнул в сторону лагеря. Потом они долго сидели у потухшего костра, молча курили, не глядя друг на друга, думая каждый о чем-то своем. Солнце уже стояло в зените, когда в небе раздался какой-то шум. Флюг! – вздрогнула Фима. Не похоже, - отозвалась Марина. У флюга мотор громче... – продолжил Борис и вдруг все трое онемели, уставившись друг на друга. Тем временем вертолет, который они приняли за флюг, приземлился неподалеку. Из кабины выпрыгнул Андрей, за ним два человека в белых халатах. Живы? – спросил он Бориса вместо приветствия. Не все, - мрачно ответил Борис. Самир? – быстро спросил Андрей. Самир. И... И Ляля. Ляля?! Да. Андрей! – Фима подбежала к нему и, забыв о приличиях, зарыдала. – Это я виновата! Я! Врач в белом халате закурил и отошел к вертолету. Где она? – тихо спросил Андрей. В реке! Сама! Из-за меня! Из-за нас! Он посмотрел на нее и окаменел. Распахнувшийся ворот рубашки открыл белые бусы. Ты помнишь меня? Ты помнишь Глорию? Ляля, она... – Глория, другое тело... Шамбала... - бессвязно заговорила Фима сквозь слезы. Глория?! – эхом повторили Андрей, Борис и Марина. Да! Глория! Моя сестра! Боже! – Андрей сжал голову руками и застонал, посмотрев на Фиму совсем другими, как будто только что открывшимися глазами, – это было на самом деле!... Юма! Я думала, что сошла с ума! А мы все были там! – потрясенно произнесла Марина. – Как звали тебя? Там, в Лемурии? – спросила она мужа. Меня звали Тамил. Я так и знала, - Марина ткнулась ему в плечо, - я так и знала! Лита...? Она только всхлипнула в ответ. Нахлынувшие воспоминания немного притупили боль от утраты. Анри, вновь обретший свою Юму, прижал ее к сердцу так сильно, что у Фимы перехватило дыхание. Андрей! Да, Фима. Ляля погибла. Она ушла ради тех, кого любила. Помнишь, она сказала... что смерти нет. Он молча кивнул. Смерть – это когда умирает любовь. Значит, Лялька жива. Они погрузили вещи в вертолет в полном молчании. Поднялись в воздух. Марина и Борис сидели, прижавшись друг к другу. Андрей и Фима расположились рядышком, взявшись за руки. Шум моторов не давал им возможности говорить. Но это было и не нужно. Слишком многие чувства переполняли их. Когда машина поднялась выше, Фима выглянула в иллюминатор. Ей хотелось еще раз взглянуть на место, где она в последний раз видела свою подругу. Смотрите! – воскликнула она вдруг. Все кинулись к окошку. Что? – закричал врач в белом халате. – Кто? Там! – указала Фима на белую скалу. Облака... Ничего не видно, - прокричал врач. Фима посмотрела на Андрея. Он молча кивнул. Он тоже успел разглядеть сквозь кучевые облака цветущий белый город. И высокую башню. И ему тоже показалось, что там, на самом верху башни, с развевающими волосами, улыбается, щуря русалочьи глаза в небо та, что оставила на мокром песке следы босых ног. Следы, уходящие в сказочный Солнечный город. А внизу, под башней, несла свои воды вечно молодая Катунь – мощная горная река, сметающая на своем пути любые препятствия. Она текла сквозь горные ущелья тысячу лет назад, она будет здесь еще многие века – сильная, глубокая, равнодушная к судьбе тех, кто пришел на ее берега. И когда-нибудь, когда люди научатся понимать язык рек, она сможет рассказать им об одном незначительном и забавном эпизоде из своей вечной жизни. Ее воды прошумят легенду о юной колдунье, узнавшей силу любви и отдавшей за это жизнь. Она расскажет и о том, что стало с королевством Груа, и куда уплыл ковчег с Солнечными людьми. Она поведает и о тайном городе, которого нет на карте, но в котором нашла свое счастье, потерянное в веках, последняя королева солнечного острова великанов из древней, оставшейся только в преданиях страны - Лемурии. _2003 год, ноябрь. Лариса КАЛУГИНА._ "Все права на перепечатку и использование материала принадлежат автору и защищены Законом об авторском праве РФ".