Прекрасная леди эпохи (Хилари Клинтон)

   Восхождение на политический Олимп налагает тяжелые ограничения на жаждущего власти и славы. Избиратель редко прощает человеческие слабости своим вождям. Пусть они такие же, но все равно отличаются от нас... Иллюзия! Королям, императорам и президентам свойственны те же чувства, что их подданным. Но сегодня речь не о них, а о тех, кто всегда рядом с ними. Вернее, речь об одной из целого сонма “первых леди”, которая ценой невероятных усилий заставила говорить о себе в уважительном тоне весь мир - Хилари Родем Клинтон.

Впервые Хилари узнала о Монике Левински ранним январским утром 1998-го года, когда, открыв глаза, она увидела президента в халате, с недобритой щекой и свежим номером Washington Post в руках. Он стоял такой растерянный и все приговаривал: “Это неслыханно! Это просто неслыханно!”

Хилари давно привыкла к его детскому лепету, равно как и к его изменам. Первые из них больно ранили ее. Тогда она реагировала еще остро: могла при всех закричать, могла надавать пощечин; могла ждать его ночь напролет, чтобы на рассвете, когда он заваливался домой в измятом костюме, пропахшем чужими духами, устроить дикую сцену со слезами и битьем посуды. Он каждый раз по-детски защищался от ее ярости и лишь говорил, что, кроме нее, по-настоящему полюбить все равно никого не способен.

Вот уже который год весь мир бьется над разгадкой этой, на первый взгляд, элементарной задачки. Американская история первых пар страны знает немало примеров: были президенты, нежно влюбленные в своих жен (Кулидж), и первые леди, истово преданные своим венценосным супругам (леди Берт Джонсон). Были Франклин и Элеонора Рузвельт, которые уже к первому президентству охладели друг к другу, были Рональд и Нэнси Рейган, в семьдесят лет сгоравшие от взаимной страсти. Были президенты-гуляки (Кеннеди), президенты-львы (Никсон) и президенты-тихони (Картер), но во все времена первые леди оставались в тени. Право голоса у них появлялось только тогда, когда речь заходила о фасоне шляпок, обедах, детях и собаках.

С появлением Хилари рухнули устои политической жизни Америки. Одна хрупкая женщина смогла перевернуть весь мир, возводимый несколькими поколениями. Начался новый отсчет политического времени. Канул в прошлое классический образ президента, одиноко склонившегося над документами в тиши Овального кабинета. С середины 90-х над ними вместе склоняются вместе президент и его жена... Правда, традиция эта оказалась недолговечной. И миссис Буш (младшую) мы опять не видим и не слышим. Время “железных леди” рядом со слабовольными властителями мира, наверное, все-таки еще не пришло.

Четверть века назад, когда Хилари неожиданно для всех приняла решение выйти замуж за Билла Клинтона и переехать в Арканзас, многие крутили у виска - сдурела баба. Это теперь газеты называют их брак не иначе как сделка, дьявольский сговор, а тогда поступок Хилари считали чистым безумством.

Ведь закончив престижный Йельский университет и уже работая в Вашингтоне, вдруг отправиться в глухую южную провинцию - это был поступок. Но ее друзья и особенно подруги безумием считали другое: ее замужество с человеком, уже тогда снискавшим славу беспутного бабника...

Подружки судачили о том, была ли она страстно влюблена в необъезженного жеребца Билла или просто боялась упустить свой шанс выйти замуж. А были ли другие претенденты на ее руку? Об этом история умалчивает. Судя по скудным сведениям об ее тогдашнем окружении, выбор был невелик. Сверстников она скорее отпугивала, а зрелых мужчин не прельщала. Она носила очки с толстыми линзами, нелепые платья, не скрывавшие изъяны фигуры, истрепанные тетрадки — под мышкой, социальные идеи - в голове. Молодых людей раздражали ее наставительные интонации - она все всегда знала лучше всех. С таким набором качеств не удивительно, что к моменту окончания университета на ней стояло несмываемое клеймо “синего чулка”.

Впрочем, ее и тогда мало заботило, что о ней думают окружающие. Пусть “синий чулок”, пусть всю жизнь маяться в одиночестве, но только бы не превратиться в домохозяйку и не погрязнуть в приготовлении традиционных яблочных пирогов. К браку, как и к одежде, у нее были сугубо утилитарные требования: надежно, удобно и необременительно. Женщин, сетующих на то, что семья и домашние заботы мешают им делать карьеру, Хилари никогда не понимала. Мешают? Отбросьте их ко всем чертям! Ее профессиональному росту не могли помешать ни семейные неурядицы, ни рождение дочери, ни частые командировки в Вашингтон.

Она и сегодня, перестав быть первой леди, идет по жизни, покоряя одну за другой вершины, на которые иные карабкались десятилетиями. Отличница в школе, лучшая студентка в колледже; адвокат, входящий в сотню лучших юристов Америки; биржевой маг, сумевший в короткий срок превратить тысячу долларов в сто тысяч; первая леди Америки. И вот по завершению политической карьеры мужа она не только остается на плаву, а сумела совершить невозможное - выиграв по нью-йоркскому округу место в сенате, она продлевает свое политическое будущее.

Невероятно, но в течение дня она порой успевала выступить с речью в суде, пообщаться с дочерью, позаниматься в библиотеке, поэкспериментировать с прической, купить и тут же выгодно продать акции, сварганить что-нибудь непритязательное на ужин, обсудить с Биллом последние новости, а ночью, когда все улягутся спасть, сбалансировать семейный бюджет, а заодно и государственный. Неудивительно, что Билл, всегда отличавшийся редкостным раздолбайством, смотрел на жену, как на божество. Одному из своих приятелей-журналистов он по секрету сказал, что именно Хилари, а не мать научила его быть собранным и организованным.

Чему не смогла его научить Хилари, так это скрывать свою порочную страсть к женщинам. Хилари не раз замечала Биллу, что ни одна из многочисленных пассий Джона Кеннеди не проболталась о своих отношений с ним. Другое дело любовницы Клинтона - недалекие, банальные, корыстолюбивые. Но Билл всякий раз уверял, что свой главный выбор он уже сделал и томным взглядом, полным немого обожания, смотрел на свою Хилари.

Это действовало на нее успокаивающе. Вначале было желание подать на развод, но как только муж стал делать политическую карьеру, с этой мыслью пришлось проститься. В самом деле, не может же она, первая леди, выбежать из официальной резиденции с чемоданами и истерично ловить такси, как это делают все “брошенки” в американских комедиях. Да и измены давно не ранят так, как прежде. Она относится к ним, как к гриппу или насморку: неприятно и раздражает, но проходит. Сколько их уже было: Деборы, Джулии, Сьюзи, Моники - и кто о них помнит?

Но это не значило, что она совсем махнула рукой на себя. Наоборот, она поменяла тяжелые очки на контактные линзы, похудела, принципиально изменила прическу и приобрела дорогостоящий make-up - и в одночасье превратилась из серой мышки в очаровательную женщину среднего возраста, перед которой можно с легким сердцем шаркнуть ножкой и отвесить комплимент.

Увы, это не помогло. Билл никак не мог побороть потребность гулять на стороне. Что прощается клерку с Уолл-стрита, то ставится в вину губернатору и президенту. Как только газеты прознали про очередной адюльтер Клинтона, сразу разгорелся нешуточный скандал.

Хилари встретила тогда известие с гордо поднятой головой. Ответы на обвинения были, как пулеметные очереди, кратки и точны: “Дженнифер? Ей заплатили... Моника? Республиканский заговор с целью очернить, опорочить, получить голоса на выборах...” Это сработало, но не надолго.

Аналитики бились головой о стенку, чтобы понять причину такого публичного безразличия к катастрофе (в понятии американцев), так некстати накрывшей ее семью. Версий было множество: от радикально-розовых (“ничего удивительного: Хилари — лесбиянка”) до романтично-розовых (“Хилари — жертва безумной-безумной-безумной страсти”). Более трезвомыслящие, однако, говорили о том, что в такие моменты она чувствует полную и безраздельную власть над президентом и, соответственно, над единственной супердержавой на земле - Америкой.

Вот этого-то ей простить никак не могли. В момент решения по отстранению президента от власти конгресс никак не мог забыть именно Хилари момент ее триумфа на Капитолийском холме - в момент объявления о назначении Хилари на пост руководителя программы по медицине конгресс взорвался аплодисментами, а Хилари в розовом костюме, с новой прической стояла на балконе и благосклонно внимала овации. Но даже черная зависть не помутила их разум, и они не отдали Клинтона на растерзание независимому прокурору Старру.

Железные характер и воля не позволили ей ни разу проиграть в жизни ни одного серьезного сражения, она всегда привыкла держать удар и не склоняться под грузом проблем. Она никогда не была рабой обстоятельств, хотя со стороны ее жизнь напоминает рождественскую сказку по Золушку, превратившуюся в королеву.

Василий СЕРГЕЕНКО.