ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

За столько лет в судьбе моей не произошло ровным счетом никаких изменений. Жизнь течет по старому направлению и кажется, что уже вряд ли что-то ждет меня на этом свете. Годы берут свое, и мое лицо больше не радует меня. Четкие глубокие морщины обрамляют чело. Глаза, светившие так ярко в дни моей молодости, потухли и стали совсем черными. Наверное, это конец. За столько лет в судьбе моей не произошло ровным счетом никаких изменений. Жизнь течет по старому направлению и кажется, что уже вряд ли что-то ждет меня на этом свете. Годы берут свое, и мое лицо больше не радует меня. Четкие глубокие морщины обрамляют чело. Глаза, светившие так ярко в дни моей молодости, потухли и стали совсем черными. Наверное, это конец. В отдаленном прошлом я видел странную картину. Видел один единственный раз, но будто подсмотрел на миг чью-то чужую жизнь. Жизнь без прикрас и счастья. Жизнь одиноких и покинутых. Жизнь, которая настигает каждого и догоняет постепенно. Но что навело меня на такую мысль? Страдания, нищета, голод? Нет. На картине не было ничего, кроме одинокого старика, сидящего перед догорающим костром где-то далеко-далеко, в местах вечного севера. Совсем скоро костер догорит, а старик заснет навсегда. Художник запечатлел последний миг жизни - жизни человека, существования костра. И только кажется стихия, как таковая, останется навсегда, обречена на вечное и бесконечное. И тогда я позавидовал этому незнакомому мне человеку. Позавидовал, потому что точно знал, что никогда не почувствую того же, что и он. В окно светило яркое солнце. Оно будто намерено обжигало мои старые кости и ослепляло больные глаза. Пот крупными каплями стекал по лицу, спине, ногам. Но было холодно, очень холодно. Дрожь пронизывала меня. Я чувствовал приближение конца. Дверь отворилась, холодный, по-настоящему холодный ветер ворвался на миг в комнату, обжег меня ледяным языком. Там, за дверью, казалось, была жизнь. Мне хотелось туда – на волю. Но тело, прикованное к кровати, не давало шевельнуться. Я умирал в застывшей оболочке. Душа моя, как страшно. Как страшно тебе в этой кожаной клетке. Моя жена сегодня особенно хороша. Она чувствует мой конец. Природа берет верх в любой мелочи, движениях, мыслях. Как тяжело тебе будет отпускать меня, как легко тебе будет. Кто-то взял мою руку. Это мой сын. Он взрослый и смелый, такой же, каким был я в дни своей молодости. Как часто ты будешь вспоминать меня? Меня укрывают всеми одеялами, что находят в комнате. Заваривают свежий чай – обжигающий и бодрящий. Жена готовит мою любимую рыбу, а сын поет песню наших предков. Я слышу их голос в себе. Они зовут меня. Не стыдно ли мне будет прийти в их мир? Что сделал я в этой жизни? Чем могу гордиться? За что желал умереть? Я чувствую, как жизнь уходит из моих ног как тоненькие струйки невидимого света. Я вижу их. Мои пальцы необычно длинны. Я не могу ими шевелить. Но время тянется и тянется. Мне уже трудно дышать. Воздух (настоящий холодный воздух) не хочет заходить в мои легкие. Он топчется у входа, припирается, а я умираю. Мне суждено умереть из-за упрямства ветра? Как страшно умирать из-за пустяка. Как страшно, милая. Как страшно. Вот уже люди приходят проститься со мной. Я вижу их печальные лица, я радуюсь, что это ненадолго. Завтра они забудут обо мне, и только мой сын будет помнить. Завтра жена выйдет замуж за соседа, а дочь родит малыша. Я уже не увижу этого, но буду знать, что это произойдет. Как страшно, милая, знать. Моя жена закрывает дверь. Стягивает с меня все одеяла. Она моет мое остывающее тело, одевает его в лучшие одежды. Она понимает, что это всего лишь оболочка, меня в ней нет. Она кладет меня в деревянную будку. Мой сын зовет ее гробом. Как страшно умирать, как собака. Старый друг закрывает мои глаза. Они больше не смотрят на мир. Они больше не видят света. Мой друг уйдет вслед за мной. Через три долгих и быстрых года. Как страшно, милая, когда никто не ждет. А над ними, невидимый и невесомый. Я над жизнью. На грани. Но они этого не знают. Моя дочь плачет над пустым телом. Моя жена говорит прощальные речи. Мой сын здесь. Мои друзья опустили головы. Как страшно, милая, отпускать. Красная земля комками бьет по крышке моей деревянной будки. Люди кидают в меня землю. Они сыплют ее лопатами. Они топчут меня ногами. Как страшно, милая, погибать. Они пьют за мой покой, они пьют за мою память. Они пьют за меня. Мой сын пьет и забывает. Как страшно, милая, быть не для кого. Холодный сизый месяц поднимается у перевала. Люди спят в своих постелях и видят сны. Они набираются сил для жизни, набираются для смерти. Всем нам суждено покинуть эту землю. Всем нам суждено прожить последний день. Жаль только, что мы никогда не поймем, о чем же думает тот одинокий старик, провожающий взглядом догорающее пламя. Как страшно милая, бояться…