Утюг

“... И зачем я только приехала? Сидела бы дома, дура старая. Стыд-то какой! А на вид такой приличный парень - не курит и зарабатывает. А моя-то хороша! Ишь, хихикает, шалашовка. Как теперь в глаза-то им смотреть...”, - Полина Захаровна закрыла глаза и заткнула уши.

Щеки горели, ладони потели, в животе ныло. Безобразие на кухне не прекращалось: зять посвистывал и довольно хмыкал, а дочь (прости Господи, грех-то какой, да еще в такую рань!) что-то говорила жарким шепотом. Полина Захаровна почесалась и прислушалась.

-  Ух ты, какой он горячий... Вот это погладь!

-  Да она мокрая совсем!

-  Что, будем ждать пока высохнет? Ну погладь!

-  Ладно, полотенце тащи.

Дочка в чем Полина Захаровна родила ворвалась в комнату, схватила полотенце и понеслась на кухню, даже не поинтересовавшись, спит ли мать. “Эк ее разобрало, а ведь отличница была, только об уроках думала”, - Полина Захаровна перевернулась на живот и стала слушать дальше.

-   Давай теперь ты - у меня рука устала.

-  Что ж ты с такими слабыми руками замуж выходила? Мама твоя поди все вручную делает и не жалуется.

Полина Захаровна вздрогнула и моментально вытащила из-под себя руку.

-  Ну и дыра!

-  Сам порвал.

-  Петрову с первого этажа дай, он такую рвань с удовольствием...

-  Не барин, самому еще пригодится.

Полина Захаровна представила Родиона Петрова с первого этажа, потом Семенова Иван Иваныча с шестого. Потом сжала бедра и зубы. Зять не унимался:

-  И-дет па-ро-ход, и вза-ад и впере-ед...

“Господи, только не в зад! Только не в зад!”, - Полина Захаровна энергично задвигала руками и бедрами. На кухне говорили уже в полный голос:

-  Иди узнай, может матери чего погладить?

-  Пусть поспит, я потом сама ей поглажу.

-  Да не спит она, слышишь - ворочается и кроватью скрипит. Я все же схожу спрошу, жалко ее. Одной-то, без мужика...

Полина Захаровна услышала шаги, откинула одеяло, раздвинула ноги и зажмурилась.

Наталья Барановская