Свет погасшей звезды (Алла Тарасова)

   Так уж получается, что новые поколения россиян оказываются в определенном культурном вакууме… Им практически не досталась трепетная и счастливая возможность увидеть живьем “великих стариков”. Театральная традиция и театральная культура уходит в прошлое, становятся историей кумиры миллионов людей.

Когда в мхатовском зале гас свет, раздвигался занавес и начинался легендарный спектакль Немировича-Данченко “Три сестры”, казалось, что зал переставал на мгновение дышать. На сцене в кресле спокойно сидела женщина невероятной красоты и читала книгу. И весь зал ждал, когда она медленно подниметлицои скажет первые слова роли: “У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том”... И только после этого, казалось, к людям возвращалась способность нормально дышать.

Это была великая мхатовская актриса Алла Константиновна Тарасова в роли Маши.

Она родилась в Киеве 6 февраля 1898 года, ровно 105 лет назад, в семье военного врача. Тихая темноволосая девочка благоговела перед Театром. Она даже родилась в один год с МХТ (Московский художественный театр). Еще будучи гимназисткой, в Киеве она чинно ходила с матушкой на гастроли МХТ и с трепетом наблюдала в спектакле “Вишневый сад” игру знаменитого Ивана Москвина. В начале 30-х годов Москвин стал ее мужем, этот брак длился около десяти лет. И именно муж помог второму рождению Тарасовой на сцене, поспособствовав ее возвращению к большим ролям.

После окончания гимназии Тарасова поступила в Школу драматического искусства при МХТ. Уже в 18-летнем возрасте она становится актрисой этого знаменитого театра (никогда не предавая его и до конца жизни оставаясь частью великого МХАТа), а в 1917 г. Станиславский включает Тарасову в “Список членов товарищества 1-й группы МХТ”.

Юная Аллочка, конечно, поначалу играла не на основной сцене МХТ, а в так называемой Второй студии художественного театра, где начинали многие великие актеры. Именно после студийной премьеры пьесы Зинаиды Гиппиус “Зеленое кольцо”, где она блестяще играла Финочку, Тарасова проснулась знаменитой.

Ошеломляющий творческий успех, конечно, радовал юную актрису, которая, как никогда, была близка к воплощению всех своих самых смелых мечтаний. Но слишком суровым было время, слишком жестоким – окружающий ее мир. В Россию пришла революция, война, голод. Тесный мирок театральной богемы рушился на глазах. Жизнь менялась кардинально.

Оказаться в стране победившего пролетариата с таким происхождением и окружением, как у молодой актрисы, было непросто. Первый муж Тарасовой, А. Кузьмин, был белым офицером, вся его родня жила в Праге, а сестра Аллы Константиновны была замужем за братом князя Святополк-Мирского, с которым очень дружила Цветаева.

В 1921 году, когда так называемая “Качаловская группа” из МХАТа, куда входила и Тарасова, возвращалась с зарубежных гастролей на родину, Тарасова осталась (правда, только на время) за границей. Не вернулась она вместе со всеми в 1924 году и из США, осталась в Нью-Йорке; играла в спектаклях, открыла русское кафе, работала в нем официанткой, а ее муж варил кофе. Жизнь была тяжелой и часто безрадостной, но Тарасова не хотела возвращаться в Россию. Она сделала это в конце концов лишь по настоятельному требованию Станиславского, который был для нее непререкаемым авторитетом, почти богом.

Но Тарасова никогда (даже став “первой официальной актрисой страны”) не забывала о том, кем была ее родня и что она сама стала “невозвращенкой”. Не забывали об этом и окружающие. Она приехала в Москву в сентябре 1924 года, и первые годы здесь были очень тяжелыми. До соединения с Москвиным в 1932 году у актрисы было очень мало премьер. Она почти не играла.

Но союз с Москвиным и осознание властями того, что столь блистательная актриса все же вернулась в советскую Россию в конце концов вывели ее в первый ряд русских актеров. В 1937 году Алла Тарасова после блистательной премьеры “Анны Карениной” становится народной артисткой СССР.

Анна была одной из выдающихся работ актрисы. Тарасова играла ее с невероятной страстностью. В ее Анне были красота и благородство, внутренняя сила и женская пленительность. Попасть на спектакль было практически невозможно, зрители простаивали ночами в очередях у театральной кассы.

Массовые сцены были поразительны, их так больше никто не ставил. Гостиная Бетси с темными стенами, огни свеч, блестит серебро самовара и прозрачный фарфор чайного сервиза... Сцены дворца и театра сливались в своеобразный спектакль-роман и становились самостоятельным элементом спектакля. Но “зерно спектакля – это Анна”, -- так писал когда-то Немирович-Данченко. Красота — живая, естественная, а рядом красивость – искусственная, выдуманная и убивающая. Алла Тарасова была в этой роли ослепительна – и не только своим драматическим талантом, но и женской красотой.

Она вообще была одной из великих красавиц России всех времен – с сияющими глазами, гордой осанкой, невероятным достоинством. К сожалению, осталось не так уж много документальных свидетельств этого – снимки, несколько фильмов, да пара спектаклей, перенесенных в телеформат. Но даже в старой телеверсии спектакля “Анна Каренина” 1953 года поражает ее красота. При этом внешний облик всех “светских дам” -- героинь этой истории – весьма далек от идеалов современных топ-моделей с их ручками-прутиками и совершенно плоской фигурой. Но ведь так оно и было в российской действительности 19-го века: талию-то русские дворянки затягивали в корсет, а остальное-то оставалось соблазнительно пухлым.

Но с “Анной Карениной” на телевидении произошла драматическая история, схожая с историей последних кинофильмов Любови Орловой. Тарасова тогда была уже очень немолода -- 55 лет. Снимать спектакли телевидение еще толком не умело, постановочная культура отсутствовала. Когда мхатовцы увидели, что получилось, они пришли в ужас. Это не имело никакого отношения к тому, что шло на сцене, и театр попросил никогда не показывать этих съемок.

Алла Тарасова сыграла в МХАТе великие роли, в основном русскую классику – Островскй, Чехов, Толстой. Они не только поддержали славу МХАТа, но и определили новую эпоху. В этом “новом” Художественном театре Тарасовой было уготовано первое место. Ее Татьяна Луговая в горьковских “Врагах” была абсолютным совершенством. В ее независимой манере держать себя была особенная красота прекрасной ироничной женщины, сознающей и свою женскую власть, и свою человеческую беспомощность. Даже неугомонные критики творчества Тарасовой вынуждены были умолкнуть.

А такие были во все времена. В 30-е годы во время гастролей МХАТа за границей эмигрантские газеты зло писали о Тарасовой: “Любимица Белой гвардии, ставшая любимицей Красной Армии…” Ей не простили многих вещей – то, что премьеру “Анны Карениной” впервые в истории советского государства отметили сообщением ТАСС; то, что спектакль любил Сталин; то, что Тарасова была членом партии и депутатом Верховного Совета нескольких созывов… И только спустя годы стало известно, как ей был чужд сталинский режим, которым она была обласкана.

Нашему поколению хоть какое-то представление о мощи актерского дарования Тарасовой и ее красоте дают немногочисленные фильмы, в которых она снималась. Ее кинодебют состоялся в Германии. Это была Дуня в фильме Роберта Вине “Раскольников” (1923 г.). Но лучшие ее кинороли приходятся на 30-е годы, на расцвет большого советского киностиля. Это прежде всего две Катерины — купеческая жена в “Грозе” Островского и государева жена Екатерина в знаменитой картине “Петр Первый”.

Великолепным оказался и финал недолгой, но запоминающейся кинокарьеры Аллы Тарасовой — роль Кручининой в фильме “Без вины виноватые”. Героиня прошлого века, костюмная роль, но как современно она прозвучала в 1945 году — победном и трагическом. Мать, потерявшая, искавшая и нашедшая сына, — это судьба миллионов русских женщин, только что переживших войну. Про них и для них играла актриса. Фильм “Без вины виноватые” стал тогда лидером кинопроката и еще на долгие годы оставался любимым очень многими поколениями.

Последней ролью Тарасовой в театре была мать Валентины в пьесе Рощина “Валентин и Валентина” в режиссуре Олега Ефремова. Она репетировала еще и Турусину в пьесе “На всякого мудреца довольно простоты”. Однажды у нее на репетиции разболелась голова, работу прервали. Алла Константиновна спустилась в зал, молча постояла в проходе, оглянулась на сцену и ушла.

Она умерла 5 апреля 1973 года, похоронили ее не на Новодевичьем кладбище, как бы положено ей по рангу, а на Введенском — рядом с матерью, которую она боготворила и которая прожила с ней вместе всю жизнь. Словно власть признала напоследок, что великая актриса так и не стала для нее своей…

Василий СЕРГЕЕНКО.